Существует ли Бог? Литературная страница газеты «Каменские известия»

Наверное, в сердце каждого человека есть сокровенный уголок – свой, собственный, крошечный, невидимый постороннему взору Божий храм, в котором прикасаемся мы к великому таинству, до минимума сводя невидимую дистанцию между собой и Всевышним. «На тебя уповаю, Господи…», — исступленно шепчут сухие губы горячую молитву. «На тебя уповаю, Господи…», — моляще обращается взор к святым образам. «На тебя уповаю, Господи…», — отчаянно кричит израненная душа в немом безмолвии.

Спаси и сохрани. Прости и помилуй. Слышат ли нас?..

ПТИЧЬЯ СТАЯ

Слухи о колорадском жуке, луговом мотыльке, бабочке-белокрылке,саранче и прочей нечисти, подчистую опустошающей поля, наводи­ли на меня ужас не потому, что я впечатлительная. В приго­родном поселке у нас с мужем имелся садово-огородный участок в несколь­ко соток, который кормил нашу семью практически весь год. Все, что мы могли вырастить — капуста, картошка, помидоры, огурцы, свекла, морковь — ту­шилось, солилось, консерви­ровалось, упаковывалось в банки и экономно делилось на двенадцать месяцев: до ново­го урожая.

Приезжаем как-то в конце июля в свой сад-огород, а там… Ни в одном фильме ужа­сов я такого не видела: ни земли, ни травы, ни посадок наших не видно — одна сплош­ная шевелящаяся серо-буро-зеленоватая масса. Сплошной ковер отвратительных гусениц покрыл весь участок. Мне ста­ло плохо: ведь только перед этим мы с мужем весь участок по совету бывалых садоводов залили соляркой и табачной пылью! И, вот, пожалуйста — прошел накануне дождь и вся эта нечисть то  ли выпала, то  ли выползла неизвестно отку­да!

Делать нечего: набрали на следующий день в магазинах и на рынке всякой всячины (в смысле — отравы) от насеко­мых, червей, жуков, потратили на это уйму денег. А накануне я зака­зала в церкви молебен, и сама помолилась иконе защитницы всех полей и лугов Матери Бо­жьей Спорительнице хлебов. Там же, в церкви, услышала от прихожан, что после вечерней службы состоится крестный ход на фермерские поля. И правда, с иконами, песнопениями, отслужив молебен, с кадилом и святой во­дой отправились за город на засеянные земли сразу священники и прихожане из местных церквей.  Они попались нам навстречу, когда мы с мужем возвращались с нашего участка. Я ви­дела, как  некоторые прохожих на­смешливо или недоверчиво улыбались, некоторые присое­динялись к шествию. С молит­вами ко Всевышнему, к Божь­ей Матери священники метр за метром окро­пляли святой водой измученную вредоносными насекомыми землю.

А утром следующего дня в семь часов мы с мужем при­ехали снова на участок и вдруг… Туча, целая туча самых разных птиц (их были сотни, тысячи!) — вороны, галки, соро­ки, грачи — поднялись с земли к небу. От взмахов их крыльев поднялся вихрь. Они задевали нас при взлете, касались на­ших лиц, плеч… Мы были по­трясены. Небо почернело, ког­да эта птичья стая взмыла вверх. Все поле было в перьях и в птичьем помете: но от гнус­ных червяков ни осталось и следа! Птицы уничтожили их.

Так было везде, где прошли священники, где упали капли святой воды…

ЖДАТЬ НЕ СТАЛИ

Шел 1937-й год. В то время раскулачивали по доносу. Пришли и к нам забрать мое­го мужа, Ивана Кожина. К сча­стью, его в это время дома не оказалось, он был на работе. Послали за ним. Сидят. Ждут. А я, ни жива ни мертва, упала в дальней комнате перед обра­зом Святителя Иоанна и взмо­лилась: «Помоги нам! Какие же мы кулаки? Работников нет, все делаем сами, начиная с раннего утра и до поздней ночи бьемся по хозяйству. Все своими руками, горбом и со­леным потом нажили. За что же мужа моего на муки и на позор обрекают? Помоги, свя­титель Божий, спаси и сохра­ни!..»

И, видимо, услышал святой Иоанн мою молитву. Иван сменился и был уже в мойке, когда банщи­це сообщили, чтобы передала она ему — пускай поскорее мо­ется, да домой поторопится, ждут его там, мол,  люди из района с неприятностями. Добрая жен­щина, предчувствуя, что, мо­жет, последний день моется человек, ничего ему об этом не сказала, а, жалея, посове­товала: «Мойся, Ваня, хоро­шенько, с мылом», — и даже дала ему кусок мыла, которое тог­да было редкостью. Ждут моего Ваню казенные люди с бани, ждут, а я, все обливаясь слезами, упрашиваю святого Иоанна, молю о милости. По­дождали, подождали Ивана, а его все нету, да нету. Тут стар­ший махнул рукой: «Ладно, Бог с ним! Сколько же можно си­деть?! Поздно уже. Время уез­жать. Назад дорога дальняя. Не один он у нас. Семеро од­ного не ждут». И уехали. А тут вскоре и Ваня пришел.

Много лет прошло с тех пор. Муж уже умер. Но из поколе­ния в поколение передается у нас эта семейная история. И дети его, и внуки чтут до сих пор Крестителя Господня Свя­того Иоанна — покровителя тех, кого нарекли Иванами.

ПОД ВЕНЕЦ

С трех лет я осталась сиро­той. Исполнилось мне шест­надцать, и приехали меня сва­тать, вернее, показать буду­щего мужа по выбору мачехи. В то время никого не спраши­вали — желаешь ли ты выходить замуж, и люб ли тебе твой суженый? А уж сироту-то и тем более: лишний рот скорее из хаты спровадить бы. Парень оказался из нашей деревни. Я как глянула на жениха, так и обомлела — он мне никогда не нравился! Мачеха говорит: «Завтра рано утром поедешь с ним регистрироваться и вен­чаться». (А рано потому, что это можно было сделать лишь в районном центре, за восемь­десят километров от нашего села).

Весь день я была сама не своя. Когда все улеглись спать, я встала перед образом Пресвятой Богородицы и зап­ричитала: «Матушка, Царица Небесная, я росла без матери, пожалей же хоть ты меня, ведь ты мне как мать — земная и не­бесная, пожалей меня, защи­ти, помоги. Ведь я не люблю его, даже не нравится он мне, не допусти до венца — ведь это грех: всю жизнь в ненависти, в нелюбови прожить…» Так всю ночь и простояла на коленях. Утром входит моя тетя и торо­пит: «Вставай, ехать пора», а я еще и не ложилась.

Утро веселое, птицы поют, а у меня на душе пасмурно и тя­жело. Приходит мой будущий свекор, подает сыну докумен­ты на регистрацию. Я у него взяла посмотреть, а потом его документы вернула, а свои забрала себе: «Сама отдам», — говорю. И вдруг слышу ясно — какой-то голос мне говорит: «Сделай в кармане дыру. По­теряй их». Оглянулась — никого рядом нет. Никак, сама Божья мать знак мне подала, пожале­ла, подсказала?

Едем. Я по дороге потихонь­ку, незаметно документы выб­росила, а карман разорвала и радуюсь! В районе жених по­дает свои документы, а я руку в карман опустила и говорю: «Ой, а в кармане дырка! Доку­менты, видать, выпали…». Стали спрашивать; кто может поручиться, что я не замужем? Никого не оказалось, кто бы знал меня — далеко ведь от на­шего села. Делать нечего — вернули жениху моему доку­менты и поехали мы назад, не солоно хлебавши. По доро­ге я шепчу жениху: «Не хочу я замуж за тебя, не обижайся — есть у меня любимый». А он аж просиял, и мне в ответ: «Тогда скажи ему, чтобы приходил сватать тебя. И у меня есть дома невеста».

Дома я упала к ногам моей родной тети: «Скажи Ивану, пусть придет со сватами».

Я вышла замуж за любимо­го. Мы с мужем всю жизнь бла­годарили Царицу Небесную за наше счастье, Ею дарованное.

НОЧНАЯ ГОСТЬЯ

Однажды к моей крестнице Валентине, проживающей на Правобережье,  пришли две девушки. И, зная, что она хочет сменить квартиру, просят ее поменять­ся с ними. У них двухкомнат­ная квартира в соседнем селе этого же Каменского райо­на, на втором этаже, ухоженная, теплая, просторная. У Валентины тоже двухкомнатная, но в ста­ром доме и на первом этаже: казалось бы, странный обмен — лучшее на худшее собираются менять девушки. Но Валенти­на увидела в этом обмене обыкновенную нужду. Она со­глашается на обмен и делает добавку деньгами.

Поменялись. Переехали. Подходит ночь. В двенадцать часов Валентина вдруг почув­ствовала чье-то горячее дыха­ние, проснулась, и увидела пе­ред собой женщину в белом. Та молча смотрела на нее, го­рячо дышала и не уходила. Странный визит длился до че­тырех часов утра. Так повтори­лось на следующую ночь, и на последующую… Валентина, осунувшаяся, бледная, прихо­дит ко мне. Выслушав ее, я принимаю решение освятить квартиру. Остаюсь ночевать у крестницы. Помолилась Божь­ей Матери, отодвинула кро­вать Валентины от стены, на­чертила мелом круг, посыпала священным маком, освятила святой водой. Входная дверь оказалась у меня за спиной, а у Валентины перед глазами. Взяв икону Матери Божьей «Скоропослушница» и акафист к этой иконе, Валентина с ними в руках через какое-то время так и зас­нула.

И вот в двенадцать часов ночи открывается запертая на ключ дверь и, слышу, кто-то входит и быстрыми шагами идет к нам. Я начала читать акафист «Скоропослушнице» и, чувствую, горячее дыхание то ближе, то дальше от меня. Значит, таинственная незна­комка пыталась дотянуться до меня. Я прошу Царицу Небес­ную не оставлять нас. И она отогнала от меня страх, и вну­шила не оглядываться. Я про­должала читать акафист на ко­ленях, прочла молитву и просьбу к Божьей Матери. И вдруг та, что вошла, с боль­шим гневом вышла, стукнув дверью так, что даже штука­турка от потолка отлетела. Я стояла на коленях и молилась Пресвятой Богородице до че­тырех часов утра, пока не про­снулась Валя. Она так устала за все прошлые ночи, так измучалась, что ничего не чув­ствовала, не видела, и не слы­шала даже моего голоса (а ведь я читала вслух). Мы с ней быстро освятили всю квартиру святой водой, покадили лада­ном, зажгли священные свечи. Больше та женщина не появ­лялась…

Зато однажды в квартиру пришли девушки, бывшие хо­зяйки этой квартиры, поинтересовались, как новым хозяевам тут живется, и рассказали об ис­тинной причине обмена — ока­зывается, к ним приходила по ночам их умершая мать. Я спросила у них — отпевали ли они покойницу? А они и не зна­ли, что это нужно делать, и как это сделать. Я съездила с ними  в церковь, там их мать отпели, землю девушки отнесли на кладбище, высыпали, как по­ложено, на могилку.

Прошло много дней. И снова на пороге — одна из девушек. Спрашивает, как нужно мо­литься за умершую мать в цер­кви. В приснившемся сне та просила их об этом. Заказали на год обедни и молитвы за нее, служили панихиды. С тех пор никто больше не беспоко­ил ни их, ни нас.

НЕ ЖЕЛАЙТЕ ВРЕДА НИКОМУ

Мужа моего звали Николай. Такой драчун и пьяница был — не приведи, Господь! Однаж­ды он меня чуть не зарезал но­жом. Я с детьми убежала к ма­тери, и решила больше к нему не возвращаться. А он остался в двухкомнатной квартире один. Пуще прежнего запил, даже на еду ничего не остав­лял, всю получку пропивал.

Начали ему предлагать обмен нашей квартиры на одноком­натную с доплатой. И он, вро­де бы, был не против. Дошли эти слухи и до меня. Я, хоть и ушла от него, но все время мо­лилась за него, просила Нико­лая Святого Угодника образу­мить непутевого мужа. А тут как услышала про квартиру, рассердилась на него — не буду молиться за алкаша! Будь, что будет. Он о нас не беспокоит­ся, а я зачем за него пережи­ваю? Умрет от такой жизни, так хоть квартира достанется детям, — думаю,-  их ведь трое. И перестала молиться за спасе­ние его души.

Прошло немно­го времени. И вот во сне вижу Николая Святого Угодника. Он строго говорит мне: «Молись за Николая. Он отец твоих де­тей. Не кляни постылого — по­теряешь милого». Я попросила у святого прощения. И с тех пор всегда искренне молилась за спасение души своего Ни­колая.

Прошло время. Мы так и не сошлись. Но Николай вроде остепенился. И пить так не стал, и к детям стал поласко­вее. Когда сыну пришла пора жениться, отец пригласил его к себе жить. Сын перешел, жили они меж собой неплохо, ладили. Со временем получил свою квартиру. А к отцу пере­ехала повзрослевшая дочь — и ей отец дал приют под своей крышей, пока та с семьей тоже квартиру не получила. А потом Николай умер, квартира дос­талась внучке.

У детей оста­лась хорошая память об отце, они не стали чужими, не поте­ряли друг друга. А ведь я по бабьей своей глупости чуть было их не сделала врагами. Спасибо, святой вразумил, на путь истинный направил. Сей­час даже страшно подумать — какой грех на душу взяла бы. Не желайте вреда никому, а тем более — смерти. Бог сам определяет судьбу каждого из нас.

ВОЛК

Однажды пошли мы с сосед­кой в соседнюю деревню  купить корову и заблуди­лись. Начала я своего Ангела-хранителя просить о помощи: «Хранитель мой святый, по­кровитель души и тела моего, не оставь в трудный час, пока­жи путь-дорожку». Идем, идем, идем…Вот и мостик, а далее  — дорога знакомая, прямо в село и привела. Купили мы ко­рову, идем назад. С коровой по тропке не пройдешь, а по широкой дороге идти страшно и небезопасно — часто встреча­ются в наших местах волки. Но, делать нечего, пошли по дороге. И, действительно, пройдя совсем немного, уви­дали вдали силуэт волка.

Он шел нам на­встречу, и я поняла по его оскалу, что поща­ды от него нам ждать нечего. Сердце замерло, снова начала я молиться усерднее прежне­го. Как заклинило в голове, сердце только одну фразу и выталкивает: «Ангел-храни­тель, не оставь меня, спаси и сохрани, Ангел-хранитель…». У соседки вообще язык от страха отнялся, трясется вся, побелела белее снега. Волк совсем близко.

И вдруг послы­шался колокольный звон, кри­ки людей и топот лошадей. Волк остановился. Видим, едет обоз с двадцатью подво­дами. Матерый хищник побе­жал прочь с дороги. Опасность миновала. Мы вздохнули с об­легчением. Спустились с обо­зом к деревне, там и заночева­ли. Спасибо Ангелу-храните­лю.

ТРИДЦАТЬ ТРИ РУБЛЯ

Пришел такой день, когда мне нечем было накормить своих детей. Пошла я к соседке, попросить у ней хотя бы три рубля. Лет двадцать назад на эти деньги еще можно было не только булку хлеба купить. Соседка губы поджала: что ж, мол, так живешь-то? В запасе денег не имеешь. Я слезы обиды про­глотила и ушла. Иду домой, и про себя мысленно разговари­ваю со Всевышним. Не к кому, мол, мне идти за помощью — ни родных, ни друзей. И знако­мых таких, чтобы дали денег, не жалея, и не упрекая, нет. Что делать? А тут еще задума­ла уходить с работы (я работала в библиотеке), но не рассчитывали меня, пока кни­ги не передам, не отчитаюсь. Потому и расчетные деньги, и зарпла­ту не могла получить.

С такими невеселыми мыс­лями добрела я до дома, взяла маленькую книжечку «Завеща­ние Тараса Шевченко» и стала перелистывать ее, чтобы гля­нуть — школьная она или моя личная? И вдруг со страницы семнадцатой посыпались на пол купюры. Я обомлела и об­радовалась — откуда? Собрала их, пересчитала. Ровно трид­цать три рубля, как раз по чис­лу лет Господа, прожившего на земле. Говорю дочери: «А ведь это мне Господь послал». А дочь мне: «Ну, да, конечно, кто-то положил в книгу, забыл, потерял и теперь плачет, а ты радуешься».

Радость моя по­остыла: действительно, так оно, наверное, и было. Я прибежала в школу, написала объявле­ние: «Кто положил в книгу деньги — зайдите в библиотеку, вам их вернут, только назови­те количество купюр». Так ник­то и не пришел. Через некоторое время я их со спокойной совестью потратила на свои нужды. Видно, мне действительно послал их Гос­подь Бог…

ПРОВОДНИК

У меня был взрослый сын. Я очень переживала за него. Мальчик рос без строгой муж­ской руки (мы ушли от пьяни­цы-отца), в свои шестнадцать лет он мог легко сбиться с пути, попасть в дурную компа­нию или в неприятную историю. Как могла, я опекала его. Однажды сын отпросился на день рождения к одноклассни­це. Время уже за полночь, а его все нет и нет. Я забеспоко­илась, пошла искать его. Име­нинница сказала, что он был, но уже ушел с час назад.

На улице темно. Где искать? На все четыре стороны дороги разбегаются, какую из них он выбрал, по какой ушел, куда идти бедной матери? Сердце в груди колотится — только бы не попал в беду. Не выбирая, кинулась почему-то в сторону автобусной остановки — может, там? А в голове только одна мысль бьется: «Чудотворец Николай, помоги мне найти сына. Отведи от него злые умыслы недобрых людей, спа­си и сохрани от беды». Был как раз четверг, а я знаю от веру­ющих людей, что именно в этот день Николай Чудотворец покровительствует стражду­щим.

Бегу, не зная куда, ноги сами несут меня. Вижу в тем­ноте, на снегу что-то темное, большое — явно не собака. Подхожу ближе, а сама думаю: «То ли пьяный, то ли  мертвый, то ли плохо кому стало? Замерзнет ведь… Надо подойти, посмотреть, что с ним. Нельзя оставлять одного, пропадет. Николай Чудотво­рец, я спасу этого человека, а ты спаси моего сына…» Под­хожу ближе — ничего не видно, кто такой, что с ним? Дернула за ботинки, тронула за плечо. Человек (вроде, мужчина) тя­жело перевернулся на спину. Я обомлела — да это ж мой сын! Начала толкать, тормошить его, а он, как мертвый, пьян до полной невменяемости.

Я сно­ва стала просить Николая Чу­дотворца помочь мне справиться с сыном. Плачу, причи­таю над ним, а сама никак не могу оторвать его от стылой земли (он рослый, тяжелый). Кое-как взвалила, протащила немного, а там, смотрю, он сам, вроде, зашагал на не­твердых ногах. Я всю дорогу сама не своя — и сыну выгова­риваю, и ругаю его, и плачу от обиды, и благодарю святого, что не оставил меня, помог. Сын молча шел рядом.

Пришли мы домой. Он, как только переступил через по­рог, рухнул замертво. Мы с до­черью и ее мужем хотели по­ложить его на кровать, но даже втроем не смогли сдви­нуть с места. Так он на полу и остался лежать до утра. Дочь удивилась: «Как же ты, мама, вела-то его, если мы втроем с ним справиться не можем?» А я поняла, что его мне найти и привести помог сам Николай Чудотворец.

(Удивительные житейские истории собрала и записала Надежда БАБУШКИНА).